Воспоминания и письма Павленко Александра Андреевича

Из истории 35-й гвардейской.

После утомительных переходов по бездорожью 35-я гвардейская стрелковая дивизия 14 декабря 1942 года сосредоточилась на восточном берегу реки Дон в селе Нижний Мамон и окружающих селах. Здесь дивизии было вручено гвардейское знамя. В этот же день гвардии полковник Кулагин Иван Яковлевич принял   командование дивизией.

Наступление было намечено на утро 16 декабря 1942 года. Наша дивизия входила в состав 4-го гвардейского стрелкового корпуса, второго эшелона и ударных частей. Из полученных на марше дополнительных сведений следовало, что 102-й гвардейский стрелковый полк майора Смолина Григория Борисовича идет напрямую проселочной дорогой до села Гадючье, занимает круговую оборону и прочно ее удерживает на случай контрудара противника со стороны Богучара во фланг нашим наступающим войскам. 100-й и 101-й гвардейские полки, идут по маршруту на Чертково, через Анно-Ребриково.

20 декабря 102-й гвардейский стрелковый полк получил приказ двигаться к крупному совхозу, занять круговую оборону, оседлать перекресток дорог на Чертково и Миллерово. В тылу действовала большая группировка немцев с танками, имея задачу выйти на станцию Чертково. Наш 102-й полк должен был сорвать планы немцев. Во второй половине дня полк был на месте и к ночи занял свои оборонительные позиции. Командир полка Смолин и часть командиров подразделений  в это время ужинали, когда в комнату вошел адъютант комдива младший лейтенант Трапезников. Он, спеша и волнуясь, передал приказ комдива — срочно, без промедлений марш-броском направить свой полк в район села Мало-Лозовки: совхоз оборонять одним батальоном, усиленным артдивизионом. Командиру полка немедленно явиться за получением задачи.

Оборонять совхоз остался 3-й батальон старшего лейтенанта Хасинова (? Хасанов) и артдивизион. Полк под  командованием капитана Кваши и начальника штаба полка т. Женжерухи двинулся к Мало-Лозовке. Все понимали, что штаб дивизии,  100-й и 101-й  гвардейские полки попали в тяжелое положение. Наши гвардейские стрелковые полки прошли через хутор Арбузовку в направлении на Алексеево-Лозовку. Не успел передовой полк 44-й гвардейской стрелковой дивизии втянуться в хутор, как большая группировка немцев при поддержке танков ворвалась в хутор и заняла его, расстреляв часть полка на марше. В это время штаб дивизии расположился в зданиях бывшей школы Мало-Лозовки. Тут же в соседних домах была расквартирована рота разведчиков дивизии. К вечеру с леса в сторону Арбузовки потекла лавина восьмой итальянской армии. Eё головные части подошли к окраине Мало-Лозовки. На оборону Мало-Лозовки вышли все,   даже работники штаба. Командовал обороной начальник штаба дивизии подполковник Шнайдер Григорий Моисеевич. С минуты на минуту мы ждали подкрепления, и вот, наконец, наши ряды пополнились воинами 100-го гвардейского стрелкового полка и 101-го. Они развернулись и пошли в наступление   со стороны Алексеево-Лозовки. Итальянцы отошли за гребень и  под прикрытием темноты сосредоточились в районе хутора Арбузовки.

Утро 20 декабря началось с массированных  атак    итальянцев при   поддержке   огнем немецких танков. Они пытались прорваться к  станции Чертково. Гвардейцы отбивали атаку за атакой и отвечали своими  контратаками. К вечеру стало известно, что немцы и итальян­цы готовят боль­шое массовое наступление на про­рыв. Командир дивизии собрал всех офицеров штаба, командиров пол­ков и поставил боевое задание: организовать прочную оборону и не дать врагу вырваться из создавшегося   мешка. Для усиления обо­роны был отозван 102-й гвардейским стрелковый полк. Уже стемнело, ког­да мощный вал противника нава­лился на позиции 100-го гвардей­ского стрелкового полка. Завязался бой не на жизнь, а на смерть. В ру­копашной схват­ке наши воины не выдержали преобладающего си­лой натиска врага и дали ему вырваться в сторону станции Чер­тково. К этому времени подоспели разведчики и автоматчики диви­зии. В маскхалатах они ночью, как призраки, появлялись в ря­дах противника и расстреливали его в упор. Так удалось снова захлопнуть «арбузовский  мешок».

Неудача заставила немцев активизироваться, и уже с самого утра они повели массовое на­ступление в сторону Чертково. Наши силы пополнились воинами 102-го полка, прочно  сдерживали  атаки противника,  отвечая контратаками. Емельян Алексеевич Лисичкин стоял на  возвышенности у здания    Мало-Лозовской   школы и наблюдал за боем.  Особенно  было  тяжело на позициях   100-го гвардейского   стрелкового  полка. В это время проходили три наших танка 115-ой танковой бригады с десантом  разведчиков  нашего 65-го  артполка   под  командованием старшего  лейтенанта   Скороходова  Владимира. Лисичкин остановил танки, попросил  танкистов помочь воинам 35-й Танки ворвались в Арбузовку. Итальянцы попрятались за хаты, но смертоносный огонь десантников настиг сопротивляющихся. Так атака   немцев захлебнулась. Им пришлось сосредоточиться в Арбузовке и вокруг нее. К концу дня, вечером,   несколько групп итальянцев по 50—100 человек начали сдаваться и плен. Лисичкин долго беседовал с пленными и  несколько человек  из  них отправил обратно для агитации оставшихся, вместе с ними ушли и наши разведчики.

Вечером 22 декабря 1942 года на участке 100-го полка сосредоточилась большая группа итальянских солдат и офицеров. Они вы­тягивались в цепочку, шли по ов­рагу к птицеферме и здесь броса­ли свое оружие. Нас трое развед­чиков стояли с группой человек в 15 итальянских добровольцев и наблюдали за ходом сдачи в плен. К этому времени приток военнопленных увеличивался, и мы незаметно пробрались в рас­положение противника. Там стоя­ли группы колеблющихся, и мы присоединились к одной из них, среди которой стоял итальянский полковник, низкого роста с брюшком.

В это время на склоне у дома Масликовых образовалась проб­ка. Комиссар в сопровождении Малофеева подошел к толпе. То­варищ Лисичкин попросил наве­сти надлежащий солдатский по­рядок. В это время раздался пи­столетный выстрел, и немцы-про­вокаторы подняли на штыках нашeго любимого, отважного комиссара. В это время Малофеев бросился ему на помощь, но тут же был сбит с ног прикладами немцев. Я бросился на помощь, не помня себя, но тут же множе­ство рук скрутило меня, и я ока­зался на снегу. Когда успокоил­ся и понял свою ошибку, увидел, что и Красильников, и Сапрыкин тоже лежат на снегу. Итальян­ский полковник отдавал какие-то распоряжения, и окружающие сол­даты бежали в сторону наших позиций. Итальянцы уничтожили группу немецких провокаторов и шли сдаваться в плен, а мы под прикрытием темноты подходили к Арбузовке.

Рано утром наши части нача­ли решительное наступление на позиции противника Арбузовского кольца. Подвиг комиссара Лисич­кина явился началом распада и уничтожения   немецкой     группи­ровки  под Арбузовкой. 25 декабря 1942 года группировка    была  уничтожена полностью. До шести дивизий 8-й итальянской армии и оперативной группы немцев «Холлидт» было разбито и взято в   плен. Это была еще одна блистательная победа наших войск над   немецкой армадой, в которой   особенно отличилась 35-я гвардейская стрелковая    дивизия     под   командованием Кулагина Ивана Яковлевича. Особый героизм проявил ее  комиссар Лисичкин Емельян Алексеевич, который ценой своей жизни повел на  массовый подвиг воинов дивизии.
А. ПАВЛЕНКО.

                                                                                           35-я гвардейская в посёлке.

К рассвету 16 января 1943 года на южной окраине  Чертково по дороге Чертково — Миллерово фашисты сосредоточили на узком участке до 20 танков, самоходную артиллерию и большое количество автомашин, бронетранспортеров. Противник построил оригинальный боевой порядок:: 10 танков впереди в линию с расстоянием 15—20 метров друг от друга, по бокам — по 2—3 танка с самоходными установками. В результате образовался свободный коридор, внутри которого в два ряда двигались автомашины и бронетранспортеры с автоматчиками. Немцам удалось прорвать передовые цепи 170-го гвардейского стрелкового полка и устремиться на Ясный Проминь, где размещался штаб 170-го гвардейского полка и на село Гармашевку, но путь им преградил встречный огонь наших артиллеристов и пулеметчиков.

Полк гвардии майора тов. Смолина вышел на рубеж села Карповки и занял круговую оборону, с целью предупреждения проникновения подкрепления с юга гарнизону фашистов, засевших в Чертково. Несколько дней разведчики полка вели разведку с юга от Карповки. Были стычки с разрозненными группами противника, которые двигались на юг в сторону Миллерово и Старобельска.

Так начался победный марш 35-й гвардейской стрелковой дивизии, которая освобождала города и села Украины, Польши и Германии. Дивизия прошла путь от берегов Дона и до Берлина. Нижний Мамон, Богучар, Чертково, Старобельск, Красный Лиман, Сватово, Изюм, Барвенково, Лозовая, Балаклея, Павлоград, Синельниково, Войсковое, Соленое, Николаевка, Апостолово, Южный Буг, Ингулец, Новая Одесса, Одесса, река Днестр, Ковель, Любомиль, Хели, река Висла, Магнушев, Лодзь, Кюстрин, Киц, Берлин — вот славный боевой путь гвардейцев 35-й.
А. ПАВЛЕНКО.

Письма Павленко А. А. к  Хозяинову А. О., описывающие боевые действия 35 Гв СД.

Первое письмо

 «Дорогой и уважаемый Андрей Осипович, здравствуйте!
                                                                30.03.70

Получил Ваше письмо. Читал его и сердце стучало так же, как и в те дни - каждая строка волновала меня и хотелось кричать от радости, что есть братья по оружию и испытаниям.
Сообщите адрес ст.лейтенанта Степанова, ведь я до армии учился там и быть может мы знаем друг друга по призыву и элеватору.
             Итак, о себе.
В то время был ст.сержантом и прибыл на элеватор от 101 гв.стр. полка, 35-й гв.стр. дивизии, а через 2-3 часа прибыли и Вы. Элеватор обороняли наши бойцы 100 полка. Комиссар этого полка Красносельский Владимир Алексеевич был ранен до нашего прихода и сейчас живёт в г. Сочи. Я прибыл с группой (отделением) в 10 человек. Это были разведчики и бойцы охраны штаба полка. Сейчас помню одного из них - это бойца Красильникова. Когда прибыла Ваша группа, он шутил и первый начал бросать немецкие гранаты, подхватывая их на лету. Это в то время, когда немцы гранатами прочищали себе дорогу со стороны насыпи и консервного завода.
Что было на элеваторе, Вам не стоит рассказывать. Но я со своими орлами в основном держал проёмы и люки нижнего этажа, у главного входа, где лежали кучи немецких трупов и горящего зерна в последний день.
   Это десантники-парашутисты, которые были с голубыми петлицами и финками. Да и наши друзья по дивизии были похожи на нас. Правда, копоть всех сделала похожими, но нашивки на петлицах всё же виднелись.
   У маршала Советского Союза т. Чуйкова В.И. написано, что выход начали в ночь на 21 сентября, но, насколько я помню, мы выходили на четвёртый день, т.е. 22 сентября. Когда мы вышли, то в этот день были тяжело ранены наши командир и комиссар полка, и нам с Красильниковым пришлось и здесь здорово поработать. Как сообщил мне комдив т. Дубянский Василий Павлович, то мои сроки подтверждаются всеми фактами, которые я знал в день выхода.
    Как же мы вышли?
   Я прикрывал с группой тыл нашего выхода, т.е. шли последними. Когда нарвались на миномётные рассчёты, то мы дальше встретили упорное сопротивление. Решили отходить снова к элеватору и там умереть, но, когда вернулись к насыпи, то по нашему первому следу пошло 3-и немецких танка. Это и подсказало мне план выхода. Беру командование на себя, и перебежками, вдоль насыпи идём к мосту, затем под мостом и к Волге (далее не видно, лист не до конца отсканирован –прим). У Волги нарвались на заслон. Бросаем три трофейных гранаты и, расстреливая последние патроны, бросаемся в рукопашную. Буквально по головам, орудуя прикладом и финками, мы вырвались к Волге.
     Всего нас вышло 9 человек (подчёркнуто).
Когда припали к Волге, то трое уже не могли встать - они были тяжело ранены. На плотиках отправляем их за течением, а сами сначала берегом, а затем по над берегом, против течения, плывём к своим. Не доплыв р. Царица, нас обстреляли и, когда выбрались к своим, то двоих не досчитались. Из наших остались мы с Красильниковым, а двое было из Ваших. Мы распрощались по - братски и пошли в свои части. Когда я доложил у себя, то мне не поверили, и ст.лейтенант наговорил столько глупостей, что мы после молчали.
Затем выходим всей дивизией на ремонт, а в декабре 1942 года снова в наступательный бой. Берём Богучар, Арбузовская  Чертковская битвы, Миллерово, Ворошиловоград и до Днепра. Здесь под Синельниково попадаю в окружение, ищу лазейку для выхода и при форсировании Донца был взят в плен. Бежал, но свалил брюшной тиф, и немцы взяли снова в лагерь. А затем десятки этапных лагерей для офицеров, и концлагерь во Франции. После Лимбург, Пирна, Дрезден и освобождение.
Вернулся домой в 1946 году. Работал учителем в школе, но туберкулёз, полученный в плену, свалил, и в 1964 году лёг на операционный стол. 8-мь операций, и выезд с Крыма запрещён.
  Вот так остался в Крыму. Работаю инструктором труда в правительственном санатории и занимаюсь рисованием, т.е. готовлю большой альбом рисунков "по пути родной дивизии". Вот так искал своих однополчан и случайно проговорился командиру дивизии, что вышел из элеватора живым, и он и давай допрашивать меня. Рассказал ему всё, а он указал на ряд литературы, которую до этого читал. Из воспоминаний В.И. Чуйкова узнал о Вас и решил написать. Вы правы, что элеватор нас сроднил на всю жизнь, вернее на веки. Нам нужно договориться о встрече и очень многом, но это уже постепенно. Я написал свои воспоминания об обороне, и неплохо будет, если мы объединимся и скажем своё слово за наших братьев, павших в элеваторе. Этого требуют от меня командиры и наши товарищи. Комдив заставил меня послать свои воспоминания В.И.Чуйкову и в Волгоградский музей.
Элеватор на совести нашей дивизии, и генерал-майор т. Дубянский сейчас работает над этим. Пишите всё и до мелочей, кого Вы помните из своих товарищей. Больше фамилий, и мы восстановим имена наших друзей. Спасибо за родное и доброе письмо. Вы пишете, что моё письмо было опубликовано в Вашей газете. Пришлите эту газету. О всех новостях буду сообщать по ходу работы.

Обнимаю Вас  по-братски, Ваш (подпись).»

Второе письмо

 «Уважаемый Андрей Осипович, здравствуйте!

                                                             12.04.70
Сегодня получил Ваше письмо с вырезкой газеты. Спасибо.
Да, Вы были в Сталинграде. Это здорово! Я ещё не был с тех самых пор, когда в конце сентября 1942 года мы вышли на формирование. Об восстановлении элеватора узнал впервые от Вас, да и вообще стал читать о боях за Сталинград всего год назад, а то всё был занят другими делами.
   Ведь я по профессии преподаватель математики и страстный художник по натуре, а теперь преподаю взрослым дядям, как трудом лечить туберкулёз лёгких, которым и сам болею.
   Да, у нас комдивом генерал-майор Глазков, и о его гибели знал ещё с тех времён, но не думал, что его шинель будет объектом обозрения, что уже слышу не раз. Это человек большой отваги и талантливый командир. И вообще, нас командирами не обижали - все были достойны Глазкова.
     И теперь по Вашему письму.
Из Ваших осталось 5-7человек живых, которые защищали элеватор, а из наших пока - ?, которые были до конца.
Как восстановить все эти имена? Это интересует тов.Дубянского.
Да, мы выходили почти без патрон, но нас выручила стычка с немцами - мы подобрали несколько ихних гранат и автоматов, которыми и проложили путь к Волге. А вообще наши разведчики уже не раз бывали в подобных переплётах, так что ответ уже был...
Да, наступали на элеватор в основном румыны, но и немцы помогали им пинком и водкой под зад, даже шли с ними для поднятия духа. Итальяшек было мало. Ночью мои не раз ползали за трофеями, да и сам бывал не раз - среди румын часто встречал и немцев, но этих быстро убирали в покои, так что они пользовались особыми привилегиями, даже и в могиле. Крошили мы их тогда, что капусту, и не спрашивали наций и армий - в то время все они были врагами...
О танкетке с парламентёрами слыхал в тот же час от своих - сам был занят приготовлением бойницы, а после видел её на юге, но было не до неё... Кто бегал из наших к ней, не помню, но сигарету докуривал, и такой она оказалась слабенькой и гадкой против нашей махорки, что и курить бы отказался, а ведь сосал с голодухи!
  В то время КП полка было в зданиях Консервного завода - 101-го почти у Волги, а 100-го в цеху, ближе к элеватору. Мы-то были посланы командованием 101-го, а о 100 знал по долгу службы - ходил в разведку через их линию обороны.
В элеваторе мы в основном держали оборону со стороны юго-запада, а затем с юго-севера, т.е. от пригорода Минина и Консервного завода.
Андрей Осипович, сейчас тов.Кулагин и Дубянский собирают всех защитников элеватора и Сталинграда, и у меня к Вам просьба: дайте нам адреса тех, с кем Вы ведёте переписку.
Очень прошу Вас дать адрес т.Степанова из Алма-Аты.
И вообще не стесняясь пишите о всём, что вспомните об элеваторе - это сегодня очень важно к 25-летию победы.
И о Крыме.
У нас тепло по-весеннему, цветут цветы, сады, и зеленеет луговым цветом всякая ёлка-палка. Воздух солёный и ароматный. Люди уже ходят в костюмах и поглядывают на штормящее море. Да и вообще в этом году зимы не видели.
Вот и наслаждаемся весною.
На этом подчеркну. С искренним и братским уважением. С приветом семье и друзьям по оружию.
   Ваш (подпись А.Павленко).»

Третье письмо

 « Андрюша, здравствуй !
                                                                                                                               9.07.71г.

Спасибо за письмо. Я закружился с делами по истории и писаниной...
Сталинград встретил нас дождем, но теплом людских сердец. Мы собрались все 8 мая, было около 50 человек. Столько было радостных и неожиданных встреч. Через 29 лет !..
  Посмотрели город и места где сражались, многое не узнать, но земля-то еще кричит и зовет сердца защитников, кровью которых была полита обильно...
  Сколько радости, слез и тяжелых воспоминаний, но за всем этим гордость за однополчан и народ, которые возродили город из пепла  руин.
   Возложили венки на могилы своих друзей по оружию и низко кланялись многим памятникам. Были у элеватора, но зайти не смогли - время было ограниченным и сжатым. Правда я сам обошел его, но слезы не давали взглянуть на его величие и прошлое героическое
    Андрюша, обидно до чертиков за всех вас, себя и тех кто остался там - мы сделали все возможное, а имена - то и забыты... Мало того, их еще и склоняют канцелярские "герои".. Ты прав, что всё это нужно от праздника к празднику и то детям до 4-го класса.
Вообще-то я был очень расстроен всем увиденным, и во мне что-то треснуло, сдало,  кажется мне, даже обозлило против фальсификаторов и консерваторов истории.

   Только объединившись в одно целое, мы сможем доказать ту справедливость, которая резанула нас адской судьбою в стенах элеватора, да и вообще во многих местах на фронтах борьбы с фашизмом.
Только борьба даст нам право снова заговорить о наших друзьях по оружию и подвигах.
Я не знаю вашего руководителя 92 бригады, но хотел бы с ним договориться кой о каких вопросах наших совместных дел. Сейчас занят вопросами работы над историей дивизии. Веду поиск однополчан, и их уже за 200 человек.
Работаю день и ночь, а сдвигов пока мало. А элеватор мы постараемся воскресить. Давай только энергичнее вступай в бой.
     Будешь в Сталинграде, пиши о своих замечаниях.

                     С гвардейским дружеским приветом. Твой А. Павленко.»