На службе Отечеству
НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ.
(отрывок из книги)
К 90-й годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота
СЫЧЕВ Владимир Николаевич
«НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ»
Воспоминания о Великой Отечественной войне
Посвящается моим товарищам - офицерам по 46- му
гвардейскому стрелковому полку 48-ой гвардейской
Криворожской стрелковой дивизии
г. Тверь 2008 г.
« МОЯ КОМАНДИРСКАЯ ЮНОСТЬ»
Мои воспоминания в книге «Глазами солдата» заканчивались эпизодом моего перехода из роты связи 100-го гвардейского полка (ГСП) в полковую батарею,120 мм минометов, которой в то время командовал старший лейтенант, а ныне Герой Советского Союза В.И. Варенников.
В составе этой батареи я участвовал в боях за освобождение Советской Украины с июня по октябрь 1943 года сначала в качестве рядового связиста ячейки Управления связи, а затем командиром отделения связи.
Мы получили новую материальную часть, взамен утерянной, во время отступления наших войск от Днепра к Северному Донцу. Однако следует сказать, что технические средства связи, а это телефонные аппараты, катушки с кабелем были старого образца выпуска 1942 года и были крайне неудобны в эксплуатации. По штату радиостанции были не положены батарее.
Получив новую материальную часть, мы настойчиво и много занимались боевой подготовкой, готовясь к летним боям. В конце июня 1943 г. наш 100-й гвардейский стрелковый полк получил приказ сменить один из полков 20-й гвардейской стрелковой дивизии, действовавший на небольшом плацдарме на западном берегу р. Северный Донец. Наш полк принял участок обороны – Красная Гусаровка, Жуковка включительно. Глубина обороны полка на плацдарме была не более 1,5 км. Поэтому огневые позиции батареи располагались на восточном берегу Северного Донца не далеко от поселка Ольховатка, а наблюдательный пункт (НП) - на плацдарме, на большом кургане, который сам находился на возвышенном месте. Это был уникальный наблюдательный пункт, с которого хорошо просматривалась местность на глубину до 5 километров. На этом наблюдательном пункте я находился почти круглосуточно – дежурил у телефона или подменял дежурного телефониста, когда тот отлучался по делам службы (кстати, бытовые условия на нем были скверные: никаких удобств для отдыха не было). В отличие от немцев, мы не умели, а точнее, не хотели их создавать. К сожалению, командира батареи старшего лейтенанта В.И.Варенникова на наблюдательном пункте я видел редко, так как он болел малярией и находился в санчасти полка на восточном берегу Северного Донца. Примерно через 1,5 месяца нашего пребывания в обороне на плацдарме, наш полк передал свой участок обороны тому же полку из 20-й гвардейской стрелковой дивизии, которого мы сменили в конце июня 1943 г. По приказу командира дивизии наш полк скрытно совершил марш и вышел к г. Изюму. Наша 35-я гвардейская стрелковая дивизия по приказу командующего армией, развернувшись, должна была наносить удар в направлении высоты 200,5, Сухая Каменка, Урочище Долгонькое. Надо отметить, что во время выдвижения и развертывания для ввода в сражение, дивизия подверглась интенсивной бомбежке, которая началась с наступлением рассвета и продолжалась в течение всего дня. Подобные воздушные удары немцев мне все последующие годы войны испытать не довелось. Командир батареи В.И. Варенников своими решительными действиями спас личный состав и технику батареи от гибели. Вопреки приказу командира полка укрыть личный состав и матчасть в одной из рощ, куда к этому времени скопилось столько личного состава, транспортной и боевой техники, что не было места просто встать, не говоря уже об отрыве простых щелей для укрытия личного состава, В.И. Варенников вывел батарею в поле и приказал срочно отрывать щели для укрытия. Я лично успел вырыть для себя щель глубиной не более 0,6 метра, когда послышался чудовищно нарастающий гул с юго-западного направления. Из-за горизонта надвигалась армада немецких бомбардировщиков Хенкель-III.Они летели строем в виде клина, занимая почти половину видимого неба. Я насчитал тогда 150 самолетов, но их было не меньше 200. Было не до счета, потому что первая головная тройка «хенкелей» сбросила бомбы, которые со страшным воем устремились к земле. Все это было похоже на настоящий ад. Бомбы падали и рвались в основном в 2-3 –х рощах, где укрывался личный состав и техника. Немецкие самолеты сбрасывали бомбы весом в 250-500 килограммов, которые разрывались с ужасающим треском. Земля, дым, обломки деревьев, отдельные фрагменты человеческих тел, автомашин и повозок взлетали вверх на 200-300 метров и лишь часть бомб падали между рощами в поле. Хорошо помню, как последний Хенкель-III сбросил лишь одну бомбу, но какую!!! Она взорвалась от расположения батареи в 600-700 метрах. Взрыв был такой силы, что стенки моего примитивного укрытия сдвинулись на 5-7 см. Когда дым рассеялся, было видно бежавших из рощи во все стороны людей, а в самих рощах слышались взрывы и начинались пожары.
В результате этого воздушного удара немцев был выведен из строя почти весь штаб нашего полка во главе с командиром полка. В строю остался лишь заместитель командира полка по строевой части капитан Н.А. Терентьев. Он и руководил первые два дня наступательными действиями полка. Надо отметить, что воздушный налет немцев застал стрелковые батальоны полка на подходе к этим рощам.
Увидев надвигающуюся армаду немецких самолетов, они по приказу своих командиров быстро рассредоточились и залегли. Естественно, батальоны понесли некоторые потери от случайно залетевших бомб, но эти потери не идут ни в какие сравнения с потерями тех подразделений, которые в целях маскировки укрылись в рощах.
Бои носили крайне напряженный характер. Немцы почти непрерывно от рассвета до заката наносили по подразделениям полка и дивизии в целом массированные воздушно-артиллерийские удары. Наш полк нес очень тяжелые потери. В этих почти двухнедельных боях погибли три командира нашего полка: майор А.Д.Стахов, подполковник П.И. Пискарев и полковник М.И. Шапошников.
Противник упорно и со знанием дела защищался, часто переходил в контратаки. Наша батарея вела беспрерывный огонь по противнику, но и немцы не оставались в долгу и вели по нашим войскам сильный минометно-артиллерийский огонь, как правило,2-3-мя дивизионами 105-150 мм орудий. В этих условиях часто выходила из строя кабельная линия связи между наблюдательным пунктом и огневыми позициями батареи (ОП). Поэтому, с целью устранения образовавшихся от разрыва мин и снарядов порывов, были предусмотрены промежуточные пункты связи, на которых круглосуточно, без отдыха дежурили телефонисты ячейки управления батареи. В этих тяжелейших августовских боях лета 1943 года в районе села Сухая Калинка я потерял своего друга и товарища А. Потемкина, белоруса по национальности. Он был убит шальной пулей на промежуточном пункте связи, когда стоял рядом со мной. Августовские бои 1943 года навсегда запомнились мне еще и страшным трупным запахом, исходивших от неубранных трупов людей и животных, лежавших на нейтральной полосе и разлагавшихся под жарким августовским солнцем. От этого запаха не было спасения ни на дне окопа, ни днем, ни ночью. Он практически не давал возможность принимать пищу. Он него можно было сойти с ума, когда ветер начинал дуть со стороны нейтральной полосы.
Сломив, наконец, после тяжелейших двухнедельных боев сопротивление противника наша 35-я гвардейская стрелковая дивизия с боями стала продвигаться на запад, сбивая выставленные немцами заслоны и не давая ему сжигать населенные пункты и неубранный урожай зерновых и кукурузы. К исходу 23 сентября 1943 года наша дивизия вышла к р. Днепр южнее г. Днепропетровска. 28-го сентября на плоту находился старший лейтенант В.И.Варенников, ставший к этому времени начальником артиллерии нашего 100 гвардейского стрелкового полка. Наша батарея под минометно-артиллерийским огнем форсировала реку Днепр в районе населенного пункта Войсковое, где к этому времени подразделениями 25-ой гвардейской стрелковой дивизии был захвачен небольшой плацдарм. Командиром нашей батареи после В.И.Варенникова стал лейтенант Шевчук, которого в батарее не особенно любили за его высокомерие и пренебрежительное отношение к своим подчиненным.
Числа 9-го или 10-го октября меня вызвал к себе командир батареи Шевчук и приказал явиться в штаб полка. Причину вызова точно не сказал, но намекнул, что меня, как бывшего курсанта Саранского ВПУ, очевидно, направит на фронтовые курсы младших лейтенантов. К этому времени из бывших курсантов Саранского ВПУ в нашем полку из 180 человек осталось всего 4 человека, включая меня.
В штабе полка нам сказали, что все, кого вызвали (а нас набралось 10 человек) направляются на фронтовые курсы младших лейтенантов. Я был назначен старшим группы, так как имел звание сержанта.
………………………………………………………………………………
Мне это обстоятельство напоминало бой за город Чертково 31 декабря 1942 года. Тогда немцы, выманив нас в чистое поле и подпустив к своим позициям на 250-300 метров, обрушили на нас плотный минометно-пулеметный огонь, унесший много жизней солдат и офицеров 100 гвардейского стрелкового полка 35 гвардейской стрелковой дивизии, штурмовавших этот город.
………………………………………………………………………………