35-я гвардейская стрелковая Лозовская Краснознамённая орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия.

Подвиг

С подполковником транспортной милиции К.П. Василенко я познакомился на перроне Рижского вокзала Москвы несколько лет тому назад, хотя наслышан был о нём гораздо рань­ше.

Обычная сутолока после прихода очередного поезда спала. В конце перрона я увидел крупного   человека,   нагнувшегося   над   мальчонком.

— Ну что, милый? Вытри-ка  слезы. Вот тебе платок. Сейчас найду твою маму. — услышал я.

Такмы познакомились. Всегда спокойный, выдержанный, он просто располагал к себе, и, иаверное,  прежде всего удивительной скром­ностью и добротой к людям. А в этот     первый день, стараясь не мешать ему, я смотрел за его работой и удивлялся. Только что он возился с мальчиком. Нашел его маму. Вот в кабинет дежурного по отделу транспортной милиции вве­ли распоясавшегося хулигана. Крики, брань. Через минуту,  другую с хулигана будто ветром сдуло и фанфаронство, и удаль. Он как-то обмяк, потерялся, встретив Василенко. Кстати, я ни когда не слышал, чтобы он сам повысил го­лос…

К. П. Василенко — Герой Советского Союза. В войну командовал взводом автоматчиков. Зна­чит, хватил военного лиха полными   пригоршнями. Об одном из боевых эпизодов его жизни мы рассказываем сегодня нашим читателям.

Порой встречаются в жиз­ни фронтовика такие подробности, которые сразу понять и объяснить невозможно. Не раз мы говорили с Констан­тином Петровичем о Висле — тех днях, минутах, мгновени­ях, что позднее объединились одним коротким словом «подвиг». Но Василенко на­чинал свой рассказ об этом почему-то не с того часа, ког­да его взвод одолел широченную Вислу, а с похода к реке.

Шесть дней и шесть ночей шел полк из-под Ковеля к Висле. То лес, то перелески. Сосна. А где сосна, там и пе­сок. На открытых местах только песок. Сорок кило­метров или около того — в одни сутки. На второй день пала первая лошадь. В пуш­ку впряглись солдаты. Песок, Бесконечный песок. Шли на­прямик. На четвертые cyтки тащили на руках не только пушки, но и шатающихся от изнеможения лошадей. Весь путь был рассчитан по ми­нутам...

Ночью, в конце шестых су­ток, вышли к Висле. Взвод спал, когда ранним утром сильному с  неимоверным трутом   удалось    разбудить

(часть текста отсутствует)

пункте дивизии тесно. Здесь собрались все офицеры, кото­рые должны были повести солдат за собой, форсировать Вислу.

Но когда очередь  дошла до 102-го полка, майор Ойхман сказал:

—  От моего полка начнет рота Kyпчина и приданный ей взвод автоматчиков Васи­ленко.

Своим бойцам Василенко перед форсированием  ска­зал:

—  Каждый должен видеть друг друга. - Я уйду вперед, а встретимся вон там, — и указал на чуть приметные кусты на противоположном берегу:
— Когда встретимся там, смотрите, братцы, за мной: как я -так и вы…          

Не безрассудная лихость владела Василенко. Он понимал, что их ждет впереди. Поэтому он и подошел к ко­мандиру батальона, протянув конверт:

—  Товарищ майор. Сохраните пожалуйста.  

—Что это?              

— Комсомольский билет и фотография.

Взглянув на фотографию, майор Кулик спросил:

— Жена?                            

—  Нет. Дивчина.

—  Значит, невеста. Вот что. Бери-ка фотографию обрат­но и плывите вместе.

«Нас теперь двадцать», подумал он, улыбнулся и поспешил к головной амфибии.

Прошли годы, и когда Ва­силенко в компании однополчан вспомнил как-то о Висле,

Вера Максимовна вмешалась в разговор:

— Да вы ведь не знаете, почему Костя переплыл ее? — И, выждав немного, с улы­бкой добавила; — Мы же вместе плыли и помогали друг другу. Без меня ему бы ни за что не переплыть реку.

Все произошло так, как предсказал командир дивизии. Первые машины спустились на воду, и в ту же ми­нуту артиллерия открыла шквальный огонь по берегу, занятому фашистами. Враг очнулся, когда амфибия на которой сидели Купчин и Ва­силенко, завязла в песчаной отмели островка и первые солдаты спрыгнули в воду. Их опередили слева солдаты соседней роты. Они уже забирались под самый берег, а Купчин и Василенко только подбегали к нему. Но на­встречу скатывались один за другим солдаты соседей. Кто-то крикнул: «Там другая ре­ка!».

Берег был дальше: за ост­ровком лежала   протока,    а  островок простреливался те­перь фашистами столь плот­но, что переходить  его   напрямую было просто безумием

(часть текста отсутствует)

Тут Купчин и Василенко расстались. Пригнув голову, Василенко побежал к тем ку­стам, к которым должен был, по его расчетам, уже переправиться взвод. В грохот боя ворвался вой «месершмиттов». «Сейчас возьмутся за нас». — подумал Василенко и побежал по самой кромке берега.

Почти весь взвод смотрел в сторону бегущего Василенко, и выражение солдатских лиц менялось по мере того, как он приближался к ним.Еще два прыжка, и он с разбега упал рядом с бойцами. Под­ползший  Арсланов   прокричал:

— Смотри, командир! Вон Пулемет. Много, много стре­лял он…

«Победа в скорости». — подумал Василенко, увидев впереди над кустарником лезвие огня пулемета. Он пе­реполз к своему ручному и открыл огонь. Дуэль продол­жалась недолго: крупнокали­берный   затих.    Командир, схватив автомат, вскочил и крикнул:

— За мной!

Он не оглядывался, зная, что его ребята рядом. И, от­бросил разбитый автомат, протянул назад руку и по­чувствовал, что кто-то вло­жил в нее другой. Обернулся опять Арсланов. Со всех сторон в   занятую  траншею соскакивали его солдаты.

—Вперед!

Взвод стрелял на ходу и, разворачиваясь полукругом, бежал уже огородами. «Один, два, три, — про себя считал командир, — неужели все...»,  — радостно подумал он.

С командного пункта, как на ладони, были видны ого­роды на том берегу. Коман­дир дивизии, Не скрывая ра­дости, обернулся, к команди­рам полков:

— Вот этих уже не утолят! Ваши, Ойхман?

— Мои, — не отрывая глаз от бинокля, ответил майор.

— Кто?

— Младший лейтенант Василенко со своим взводом.

— Только бы не остановились!

Останавливаться командир взвода и не думал. Он понимал, что здесь, на открытом месте, окопаться они не успеют. Взвод и присоединившие­ся к нему солдаты из других рот добежали до леса. Да  какой там лес — просто peденький лесок, сквозь кото­рый впереди просматрива­лось поле. Оставшиеся в жи­вых фашисты пытались за­лечь.

— Вперед! Хлынул дождь.

— Нет! Рано останавливаться. — думал Василенко. За

(часть текста отсутствует)

вражеские шинели, их стало намного больше. Откуда? На­верное, тыловые службы. Гитлеровцы остановились, пишись спрятаться за осев­ший в грязи гусеничный грузовик,

— Вперед, братва!

Бросив грузовик, фашисты, отбиваясь гранатами, побе­жали к лесу.

— Не       останавливаться!

Вперед!

Неподалеку, на опушке ле­са, враги как сквозь землю провалились. «Тыловая тран­шея», — подумал Василенко и побежал, петляя, чтобы не стать мишенью.

Гитлеровцы не приняли рукопашной — бросились из траншеи наутек. Василен­ко осмотрелся: 

— Все целы?

— Двое ранены, но не тя­жело...

Василенко  протер забрызганный грязью циферблат: был второй час дня. Прики­нул, сколько ушло на форси­рование, сколько бежали, преследуя врага, и удивился: неужели протопали около че­тырех километров?

Вскоре сообщили, что по­дошло подкрепление.   Взвод ротных минометом, послан­ный   вдогонку   Василенко,  расположился неподалеку в неглубоком овражке.

— Где наши-то? — спросил Василенко командира-мино­метчика Иванова по телефону

— Вся дивизия перебира­ется. Ты впереди всех. Ко­мандир дивизии сам велел тебя разыскать...

Слышен был только рев авиационных моторов, порой над лесом взмётывались   то

«мессеры», то наши «ястребки». Там,   над   переправой, шел воздушный бой. Первая    атака  врага на траншею, занятую Василен­ко, была  скорее разведкой: как поведут себя  смельчаки так нагло прорвавшиеся в тыл? По команде Василенко взвод выждал, пока гитле­ровцы не вышли   из-за   деревьев   на полосу,  отделявшую траншею от леса. Под вечер с тыла  послышался гул танков. Из-за на­двигающегося сумрака и дождя трудно было разоб­рать — свои это или чужие. Василенко уловил среди сол­дат замешательство: танки с тыла! Чужие? Или свои? Вместе с пятью солдатами, набрав гранат. Василенко пополз им навстречу.

И тут заметил не черные кресты, а звезды на башнях и узнал тяжелые «ИС».

— Как вы переправились? — удивился Василенко.

 — Перешагнули  чудом.  А Василенко здесь нет? Здесь.

— Жив? Командир дивизии приказал найти и уберечь его.

— Будем оберегать, — ответил Василенко. — А вы ку­да?

— Попробуем обойти лес и ударить с той стороны. Пере­дайте   Василенко,   что     он

представлен к Герою.

Одиннадцать контратак отбил взвод Василенко. Дваж­ды   на   его   голове    была пробита   пулями     пилотка.

(часть текста отсутствует)

подходили к концу, иту, одиннадцатую атаку, отбивать пришлось уже одними гранатами.

Василенко кричал в трубку Иванову:

— Давай еще, братишка, Что замолчал?!

— Остались три мины. Что делать?

— Давай последние! А то гадины уже пристрелялись к нам. Сейчас освещу белой ракетой лес, а ты давай!

Василенко выстрелил из ракетницы. Один за другой прозвенели три мины и ра­зорвались в самой гуще метавшихся теней. Секунда, другая, и враг открыл ответ­ный минометный огонь. Ва­силенко пригнулся, нащупал две последние гранаты. Уви­дев в полутьме, кик из леса выбежала группа гитлеров­цев, он приподнялся и бро­сил гранату.

Боль в затылке не остано­вила его. Он не потерял  сознания и еще раз посмотрел вперед. Гитлеровцев впереди  не было.

...В ту  ночь больше не атаковали. А под утро по­дошла рота своего полка. Раненых  эвакуировали, а командир подошедшей роты не сразу поверил, что десятки трупов гитлеровцев перед окопами — дело одного взвода, что из восемнадцати солдат тяжелораненых трое, один убит. Василенко отпра­вили в тыл с тяжелым оско­лочным ранением в затылок. А остальные остались сра­жаться на занятом плацдар­ме.

Это   было   7 августа   1944 года.

Юрий ДОКУЧАЕВ.